— Слушайте, — сказал я, — а может вы скажете, кому из наших
молодых политиков можно верить? Я ведь не только вампир. Я еще и гражданин своей страны.
молодых политиков можно верить? Я ведь не только вампир. Я еще и гражданин своей страны.
Седой халдей переглянулся с Самарцевым.
— Э, — сказал Самарцев, — да ты, я вижу, провокатор не хуже меня…
Знаешь, что такое "уловка-22"?
Это я помнил из дискурса.
— Примерно, — ответил я. — Это ситуация, которая, если так можно выразиться, исключает саму себя. Мертвая логическая петля, из которой нет выхода. Из романа Джозефа Хеллера.
— Правильно, — сказал Самарцев. — Так вот, «уловка-22» заключается в следующем: какие бы слова ни произносились на политической сцене, сам факт появления человека на этой сцене доказывает, что перед нами блядь и провокатор. Потому что если бы этот человек не был блядью и провокатором, его бы никто на политическую сцену не пропустил — там три кольца оцепления с пулеметами. Элементарно, Ватсон: если девушка сосет хуй в публичном доме, из этого с высокой степенью вероятности следует, что перед нами проститутка.
Я почувствовал обиду за свое поколение.
— Почему обязательно проститутка, — сказал я. — А может это белошвейка.
Которая только вчера приехала из деревни. И влюбилась в водопроводчика, ремонтирующего в публичном доме душ. А водопроводчик взял ее с собой на работу, потому что ей временно негде жить. И там у них выдалась свободная минутка.
Самарцев поднял палец:
— Вот на этом невысказанном предположении и держится весь хрупкий механизм нашего молодого народовластия…
Journal information