Чапаев и Простота

Мы выпили еще  по  стакану,  и  некоторое  время  я  прислушивался  к
доносящейся из-за стены ружейной пальбе. Чапаев совершенно не  обращал  на
нее внимания.
     - Вы правда не боитесь? - спросил я.
     - А ты что, Петька, чего-то боишься?
     - Немного, - сказал я.
     - А чего?
     - Смерти, - сказал я. - Точнее, не ее самой, а...  Не  знаю.  Я  хочу
спасти свое сознание от перерождения.
     Чапаев засмеялся и покачал головой.
     - Я что-то смешное сказал?
     - Ну ты даешь, Петька. От тебя не ждал. Ты что ж, с такими мыслями  в
атаку ходил каждый раз? Это как если бы лежал клочок газеты под фонарем  и
думал, что он хочет спасти свет, в котором он  лежит.  Да  и  от  чего  ты
хочешь спасать сознание?
     Я пожал плечами.
     - От перерождения.
     - А перерождение разве не объект сознания?
     - Опять началась софистика, - сказал я. - Даже если я клочок  газеты,
который думает, что хочет спасти свет, в котором он лежит, какая для  меня
разница, если я действительно так думаю и все это причиняет мне боль?
     - Да ведь клочок не может думать. На нем просто напечатано  курсивом:
я хочу спасти свет фонаря.  А  рядом  написано  -  о,  какая  боль,  какая
истома... Эх, Петька... Как тебе объяснить... Весь этот мир - это анекдот,
который Господь Бог рассказал самому себе. Да и сам Господь Бог  -  то  же
самое.